Арнорцы

Арнорцы — северные дунэдайн, народ королевства Арнор, позднее после падения Арнора Следопыты Севера или просто дунэдайн.

Происхождение

В конце Второй Эпохи Нуменор пал и люди переселились в Средиземье. Дунэдайн основали два королевства: северное Арнор и южное Гондор. Позже разделение между дунэдайн | [[дунэдай

н]] юга и дунэдайн севера стало всё более заметно. За тысячи лет жизни в Средиземье кровь арнорцев сохранилась чистой, склонности к ассимиляции с другими народами дунэдайн не проявляли. Даже политически выгодные браки с представителями королевских домов соседних стран во времена расцвета Арнора заключались крайне редко. Расовое высокомерие хоть и присутствовало, но играло не главную роль: куда важней была разница сроков жизни.

Внешность и характер

Как и все дунэдайн, арнорцы статны, высоки, благородны, мудры. Арнорцы характеризуют себя пословицей «У арнорца две тени» делая акцент на связанность арно

рца с будущим и прошлым. Скитальческая жизнь сформировала в арнорцах лёгкое пренебрежение к остальным оседлым жителям Средиземья, не способным расстаться с нажитым скарбом (тем более, что от этих оседлых слова доброго не дождёшься). Арнорцы — храбрый народ, имеющий огромную духовную традицию, т. к. материальной у Арнора после войны с Ангмаром не осталось как таковой.

Язык

Арнорцы говорят в основном на адунаике и вестроне, изредка примешивая к ним выражения из знакомых им также синдарина и квенья.

Религия

Культ Создателя сформировался во всех ритуальных подробностях (хотя внутреннее его наполнение всегда, а особенно в конце Третьей Эпохи, было много богаче внешнего выражения).

Эрукиэрмэ

Эрукиэрмэ, «Моление Эру» — весенний праздник Нуменора. Первый его день назывался Хвалы (Лайталэ). Дунэдайн зажигали «небесный огонь» от солнечного луча, пропущенного через линзу (которая обычно вытачивалась из алмаза и наполнялась водой). Этот огонь должен был гореть в течение всего праздника, его угасание считалось предельно дурным знаком. По окончанию Эрукиэрмэ угли костра закапывали в землю — «сажали семена небесного огня».

В день Хвал вокруг костра передавалась чаша. Каждый отпивал глоток и произносил слова благодарности Эру. Важно было поблагодарить за все, не забыть ни одну самую малую тварь, ни одну полевую былинку, ни одно жизненное явление.

Праздник был открытым, любой пришелец мог принять чашу и вознести хвалы. Понятно, что из-за этого порой случались инциденты. Рассказывают, что несколько лет спустя после падения Форноста и начала арнорских скитаний некий чужак, пришедший к костру Следопытов, обратился с хвалами к ангмарскому чародею за то, что тот сокрушил Север. Но осквернить праздник пришельцу не удалось — стоящий в круге рядом с ним арнорец принял чашу и сказал: «Я благодарю Эру за существование Тьмы,так как в противостоянии с ней Свет обретает силу, и радость побед дает нам надежду, а горечь поражений делает мудрыми наши сердца». (О судьбе того вредного пришельца легенда умалчивает, но скорее всего ему позволили спокойно уйти: в дни Эрукиэрмэ кровь не льётся.)

Открытость праздника привела ещё и к тому, что народы из числа побывавших под Тьмой стали смертельно бояться дунэдайн — главным образом за «небесный огонь». Далеко на восток от Арнора, чуть ли не до самого Рунного моря, слова «пламя с неба сводит» служат характеристикой злобного и опасного колдуна.

Второй день праздника назывался Дары (Аннат). Дарами являлись творения человеческих рук и ума. Ясно, что творения были не абы какие — ведь они посвящались Эру. В сущности, Единому преподносился не сам объект (ювелирное изделие, меч, песня, замысел), а желание мастера творить, украшать мир. А после праздненства с посвященными предметами могло происходить что угодно, они использовались по прямому назначению, их нельзя было только продавать — или дари, или оставляй себе.

Третья часть праздника — Песни (Линдэ), четвёртая — Молчание (Динма) и пятая — Свершение (Эа) имели целью как бы сопереживание Создателю, соучастие в творении Арды. В Нуменоре существовало что-то вроде мистериального театра, в котором были заняты все участники праздника. В Средиземье этого уже не было, но тема сопереживания и соучастия в ритуале Эрукиэрмэ оставалась. В день Песен звучала музыка, но были и «песни сердца», обходящиеся без звуков, — состояние особого душевного подъема, особой вдохновленности, выражавшееся средствами пластики. В день Молчания, разумеется, царила тишина: считалось, что в этот момент творится ткань мира, и всякое неосторожное слово может нарушить ее узор. Если что-то и произносилось в этот день, то только клятвы, которые нельзя не исполнить. В день Свершения вновь передавалась чаша и перечислялись жизненные явления и населяющие Арду существа — но упоминание каждого из них сопровождалось словами «Да будет!» (на древнем наречии «Эа!») — это выражало согласие с устройством мира, с участием людей в священной игре мировых сил.

Как со всяким подобным праздником в любом из человеческих сообществ, с Эрукиэрмэ были связаны народные суеверия: все происходящее толковалось как знаки, к любому сказанному слову относились очень внимательно — считалось, что оно имеет особую силу, рожденным в это время детям приписывались выдающиеся свойства и судьбы (об удачливых говорили «В день Свершения родился»).

За годы скитаний ритуалы Эрукиэрмэ в Арноре существенно упростились, но всякий арнорец, где бы он ни находился, всегда отмечает праздник, оставляя хотя бы самое важное: перечисление сущего в Арде и согласие с его бытием.

Жизненные ритуалы

Основную роль в них играли соль и жемчуг как предметы, связанные с морем и заморской древней родиной. Происхождение жемчуга, символизирующего верность, связывалось с плаванием Эарендила (слезы Эльвинг); соль, символизирующая скрытую, невидимую силу, возникла в обрядах дунэдайн вскоре после прихода в Средиземье. К этому времени относят написание «Баллады о последних Западных королях», в которой королева Тар-Мириэль говорит своему супругу Ар-Паразону Золотому: «Ты бросишь нас в море, как соль, и мы растворимся в нем. Но если мы станем солью в море мира, другим станет море — и мир уже никогда не отвергнет нас». Возможно, анонимный автор баллады предвидел дальнейшую судьбу дунэдайн Севера, слившихся со Средиземьем, как соль с морской водой.

Жемчуг был связан с именем человека. Когда дунэдайн получал имя, он надевал на шею жемчужину на цепочке или шнурке (то есть их стоит привезти штуки хотя бы по три-четыре каждому), и во всех межличностных ритуалах она «замещала» носителя имени. При принесении брачных или побратимских обетов люди, связывающие себя клятвой, обменивались своими именными жемчужинами — «сплетем имена, и да будут они одним именем». Имя равнялось судьбе, а жемчужина — имени (если она нечаянно терялась или как-либо повреждалась, слез никто не лил, просто брали другую — важен не предмет, а его легенда).

Когда арнорец умирал, жемчужины с него снимались. Смерть называли «уходом в края, где нет имен» или «в безымянные земли».

Арнорца, погибшего вдали от родины, хоронили по обычаям тех стран, где его настигла смерть. (Если нет возможности провести обряд по-своему.) Те, кому посчастливилось дожить до старости в кругу близких, выбирали место упокоения сами.

Дунэдайн пользовались Правом Элроса — правом достойного ухода по собственному желанию. Человек, уставший от жизни, утративший цель и надежды, мог спокойно попрощаться с теми, кого любит, благословить их, сказать последнюю на своем веку стихотворную импровизацию, возлечь на смертный одр, закрыть глаза и отправить свою душу по неведомым путям Аданов. Прочие рыдают, говорят стихи и насыпают курган над почившим.

(В «Возвращении короля» описана попытка наместника Денетора воспользоваться Правом Эльроса — попытка не удалась по причине безумия пытавшегося. В «Повести об Арагорне и Арвен» рассказано, как Право осуществляют Арагорн и его мать Гильраэн. В случае с Гильраэн допущена неточность — известно, что во время Войны Кольца она была ещё жива.)

Важный арнорский ритуал — наречение оружия. Когда отковывается новый меч, его хозяин вешает на рукоять жемчужину, дает мечу имя и представляет его собратьям-арнорцам. Те обращаются к мечу по этому имени и произносят в его адрес благословения и, если случай вышел, пророчества.

Соль играла роль закрепителя и применялась в конце ритуалов. А в их начале люди обращали взор к Западу.

При клятвах в свидетели призывали весь мир: клянущийся и присутствующие смотрели в небо и в землю, а также на четыре стороны света.